`Chapter: 4

С первыми лучами солнца, покончив с рутиной утреннего пробуждения, Блэквелл отправился в город. Передвижение его не было ограничено, он на правах гостя был обеспечен одноместной пассажирской повозкой, весьма удобного и красочного убранства, но без излишеств, которые привлекли бы слишком много внимания к его персоне. Одет мужчина был по погоде и таким образом, чтобы по приезде на пляж не испытывать никакого стеснения. На нем были укорочённые светло-серые широкие штаны с едва заметной белой клеткой—раньше предназначенные больше для гольфа, но по последнему слову моды подходящие даже для щегольского променада — «plus fours», жилет, белая льняная рубашка, замшевые чёрные туфли, шёлковые гольфы и узкий галстук, завязанный виндзорским узлом. Последние две детали особенно вносили акцент в образ, своим насыщенно-холодным оттенком гнилой вишни. Блэквелл не остался без внимания милых дам, и воспользовавшись случаем коротких бесед, он старательно пытался изменить их мнение об иностранцах своим очарованием.

Прогулка была неспешная, учитывая неспешное расписание двора, и его привычку вставать чрезвычайно рано, времени было предостаточно.

Основной целью его выхода в люди — был рынок. Зная, что королевская чета планирует провести день на пляже, он решил, что скрасит пребывание на море дивным пикником. Конечно, он мог бы просто отдать приказ купить и подать все необходимое, спокойно и сладко видя дюжиный сон, однако такой подход был не в его характере. Блэквелл не мог расчитывать на кого-то другого в выборе продуктов, которыми будет угощать Квинси и, к тому же, которые так же может попробовать Джейн.

Обход десертных и фруктовых лавочек, разнообразных пестрых палаток, закончился щедрым «уловом». Бумажные пакеты и деревянные коробки для фруктов, которые несли слуги — были переполнены. Ананасы и инжир, причудливая и пёстрая карамбола в виде съедобной желтой звезды. Десерты, среди которых: сицилийские трубочки, чуррос, туррон и монблан. Охлажденные напитки в ящиках со льдом, самой яркой из которых была Кола-Кока. Напиток из листьев коки, пользующийся большой популярностью, судя по рекламным лозунгам «дарящая вкус детства», которого у Квинси было в большом недостатке. 

Закончив с покупками, Блэквелл отправился на пляж.

По прибытии, мужчина отдал приказ приготовить все к пикнику. Подойдя ближе к отдыхающим, Блэквелл поздоровался с каждым присутствующим, останавливая свой взгляд на недовольном Квинси:

— Ваше Величество, извольте поменять Ваше впечатление о здешних лакомствах, — он улыбнулся не без ласковой насмешки.

Из поднесённого слугой ящика, маршал вытянул две бутылочки колы, радуясь, что такой напиток пришёлся весьма кстати для уставшего от жары мальчика. 

Без внимания не осталась и Элизабет:

— Я думал, что у нас в качестве основного блюда будет рыба. Но видимо, это чисто десертное застолье.

Ослабив затянутый на шее галстук, откинув сначала его, затем и шелковые гольфы, и слишком тяжёлый для пляжного солнца жилет, мужчина остался в одной рубашке и штанах. Несмотря на то, что слугами было расстелено довольно большое одеяло для пикника и ему хватало место на середине, он предпочёл снять и туфли, запуская босые ноги в горячий песок и попивая Коку. 

Судя по умиротворенному и довольному выражению его лица, он был удовлетворен жизнью более чем. А организованное им пиршество стало настоящей отдушиной.

Все подхватили ноты язвительного задора в сторону Хартстоун, которая, впрочем, отреагировала на эти сарказмы с долей веселого равнодушия, не давая спеси Квинси укрепится в своих правах; окружающая сейчас его атмосфера в целом выглядела для подростка неуместно благостной, потому что языки Грей и Блэквелла вела отнюдь не оскаленная зазлоба. Это поставило Алоиса на перепутье: продолжать непоколебимо гнуть свою линию, сопутствуя юному духу бунтарства и неосознанно взывая к вниманию регента или же поддаться течению резиньяции, плавно вливающийся в состояния покоя? Подросток оглядел спутников, останавливая взгляд на умиротворенном лице маршала; подобная безмятежность должна была бы получить с лихой восхваляющие пиететы, но комплиментом ей служило то, что уподобиться ей решил и сам принц. Конечно, сползать на горячий песок с бержера он не спешил - всё же в его одеяниях, кои он всё так и не решился сменить, делать этого не стоило, и он только беспокойно вертел полученную холодную содовую, собираясь с духом, чтобы попробовать что-то новое. 

– Благодарю Вас, – смущенно отвечал мальчик, с любопытством разглядывая привезенные угощения, – Так мило с Вашей стороны, что Вы самолично взяли на себя заботы с покупками, я не видела, чтобы подобные кушанья предлагали в шахматном дворце, – действительно, ничего из этого, пожалуй лишь за исключением Монблана, не подавали в стенах роскошных залов, ошибочно полагая, что из-за массовости производства всё подобное ассоциируется лишь с пролетариатом, – Пройтись по такому пеклу в городе - настоящий акт геройства, – он нахваливал советника, лорнируя оголенные щиколотки юноши, способствуя тому, что жар только и делал, что сильнее брал верх над его телом. 

«Несомненно, прогуливаясь, Вы притягивали грязные взоры похотливого плебейства, мне не стоило отпускать Вас в одиночестве,» – выдохнув раскаленный воздух, он осмелился сделать первый глоток, непроизвольно жмурясь от количества пузырьков в сладкой воде. Однако подростку однозначно пришелся по вкусу выбор Фернанда. 

– Я не кушаю рыбы, – как мантру повторил Алоис, оставаясь небрежным к замечанию Элизабет, – как Вам уже давно известно, и вдыхать её ароматы я тоже бы не стала. А если бы мне хотелось, то обед был бы устроен и без Ваших тщетных усилий. К слову, Вы всегда самовольно распоряжаетесь чужими подарками? Не хочу показаться грубой натурой, – подросток посмотрел на сидящую рядом принцессу, – Мисс Джейн, Вам никто бы никогда не отказал, но дерзость Госпожи Хартстоун меня смущает, – мальчик опереточно вздохнул, высказывая всю свою выдуманную нетерпимость к неэтичности регента, – А еще, Госпожа Хартстоун, от Вас как-то странно пахнет, не подходите слишком близко… – выдумывая на ходу причины того, чтобы не видеть подле себя военную, Алоис краем носка кожаных ботинок подкинул невысоко песок в воздух, как бы прогоняя женщину от себя. 

Поправив длинные, чтобы кожа не обгорела, рукава, Грей все же посмотрела на собеседников, а не на воду, чувствуя себя теперь несколько неловко, как от оказанного ей внимания, так и от атмосферы, застывшей в воздухе.

- Ваше Высочество, не желаете ли чего-нибудь?

Вопрос этот показался Джейн странным, поскольку изъявлять свою волю и спрашивать она привыкла самостоятельно, пусть и делала это по большей части с более знакомыми людьми. Но чем больше проходило времени и чем тщательнее Джейн наблюдала за этой компанией, тем легче было... Делать все. Даже запинаться.

Элоиза вставила ремарку про дерзость Элизабет, и черная королева выдержала небольшую паузу прежде чем сказать самой:

- Благодарю, но откажусь, это часть моего спасения от жары, - девушка улыбнулась увереннее, вспомнив как в детстве, увлекаясь очередной книгой, не забывала только про воду, а ела лишь с заходом солнца. Конечно же, чтобы превратить свои дневные чтения в ночные. Тогда черная принцесса хотела оставаться принцессой всю жизнь. Желание это (по какой-то глупой причине) не затухало и сейчас.

- Возможно, это запах призрачной рыбы, - Джейн произнесла это настолько серьезно, насколько могла. Гуляли байки про призраков рыб среди простых рыбаков, но младшей Грей даже не обязательно было общаться с ними, поскольку все то, что ходит среди людей, обязательно подхватывается и разносится птицами. В прочем, девушка не брезговала и поторговаться напрямую за ту или иную историю, чтобы услышать больше подробностей.

Блэквелл наблюдал за возней регента с раздражённым Квинси, и невольно чувствовал себя лишним, отчего решил сконцентрировать своё внимание на Джейн. Несмотря на то, что принцесса уже отказалась от предложенных угощений, Блэквелл все-таки настоял:

— Сладость действительно подпитывает жажду и, в конечном счете, только способствует жаре. Однако среди всех напитков, есть и обычная холодная вода. Думаю, что в такую погоду нельзя отказываться от питья. Можно упасть в обморок,— он протянул очередную бутылочку девушке.

Выслушав ее загадочную реплику, юноша широко улыбнулся, поднялся и протянул руку Джейн, предлагая помощь в подъеме:

— Что ж, можем проверить эту легенду и заодно искупаться в море. Если нам удастся поймать призрачную рыбу, возможно, мы станем настоящими героями.

- Разве смысл подарков не в том, чтобы получатель распоряжался ими по своему усмотрению? - наигранно удивленно спросила Элизабет, переведя взгляд сначала с Джейн на принесенные угощения, а потом на Алоиса, - В конце концов, не похоже, что маршал Блэквелл против, так ведь?

Регент не планировала продолжать перепалку с Квинси, и, стоило Ферну подойти и перевести внимание на себя, собралась взять себе чего-нибудь сладкого, таким образом надеясь избавиться от нараставшего раздражения, но следующие слова Алоиса заставили ее застыть на месте. Девушке пришлось прикусить язык, чтобы сдержать поток всевозможных едких ответов, но прежде чем она выцепила самый мягкий из вариантов и убрала из него весь яд, заговорила Джейн.

Элизабет никак не могла составить четкую характеристику для этой девочки. Люди, которых она спрашивала о происходящем на Йольском балу, описывали ее как тихого ребенка; однако Бет не слишком серьезно отнеслась к этой характеристике - во-первых, она не слишком доверяла чужим глазам, а во-вторых, как еще должна вести себя принцесса в чужой стране, виновной в гибели ее матери? И хотя на недавних переговорах Джейн также не была активна, считать ее робкой было бы ошибкой. Стал бы робкий ребенок пробираться на корабль, плывущий в хоть и маленькую, но все же экспедицию? Если она пряталась, то знала, что ей там не место. И то, как она поддержала ехидные комментарии Алоиса об отсутствии улова... Была ли Джейн "темной лошадкой", или же всего лишь жаждала внимания и общения с кем-то своего возраста вне стен дворца?..

- Призрачная рыба? - Хартстоун бодро повернулась к Грей, - Должно быть, это достойная легенда, если она дошла до Вас. Не расскажете ли подробнее, Ваше Высочество? - пока Ферн говорил, Элизабет довольно кивала, - Да, узнаем как можно больше деталей и пойдем спасаться от жары и ловить ту, кто мешает отдыху Ее Высочества Элоизы своим запахом. Правда, так сможем и называться бригадой по разборкам со всякой распоясавшейся морской живностью!

Веселость регента скользила острием по подсознательным попыткам испытать её спокойствие. От саднящих неудач Квинси по-детски сморщил нос - он проиграл какую-то странную социальную игру, которая даже не успела еще начаться. 

«И по твоему, это всё - даровано тебе? Но никто утверждал, что получатель ты,» – сетовал он, оглядываясь на Блэквелла. 

Алоис смел полагать, что угощения были вручены лично ему, а потому делиться ими, тем более, вот так, когда их словно вытянули силой из его рук, было чем-то невыносимо унизительным. 

Оставшись проигнорированным, он бессильно смотрел на группу людей, собирающихся опуститься в воду, – «Какая еще призрачная рыба…?» – угадывая в действиях Джейн попытку отвлечь Хартстоун, он не знал, что испытывает сильнее: обиду, раздражение или же облегчение? Накал, который он подбивал своим ядовитым языком, бесследно растворился в воздухе, «Это какая-то глупая и неуместная шутка? Что мне теперь, смеяться?» – Алоис хотел было уйти, гордо подняв подбородок и попирая прислугу ногами заместо Элизабет, но, задержавшись взглядом на маршале, отчаянно вздохнул.

– Я сейчас умру, – с тихой злобой прошипел он стоявшей подле него подчиненной, обмахивающей августейшую особу веером, – Отдыху Её Высочества Элоизы мешает твоё существование, – передразнил он шепотом Хартстоун, когда та вместе с Джейн оказались достаточно далеко, чтобы не услышать его зазлобных комментариев, – А ты что так смотришь? Быстрее ведите меня переодеваться, – обратился он к прислуге, наконец приподнимаясь с места, – «Неизвестно сколько опасности скрывает в себе эта зловонная соленная вода, а эти безрассудные особы, прыгающие в жерла бессмысленной опасности, погубят моего Фернанда,» – финально заключил кронпринц, удаляясь в отдельный закрытый шатер, где многослойный шифон сменило купальное платье. 

Худые руки открыли короткие и дутые рукава, а коленки непривычно выглядывали из-под удлинённых шорт под юбкой. Алоис чувствовал себя нелепо, а главное - ужасающе некрасиво; всё, что он так старательно скрывал под строгими и женственными фасонами было обнаженно: подростково-мальчишеский стан выдавал себя в нескладных деталях силуэта. Ему хотелось вернуть свои одеяния назад, пряча длинные ладони и узкие бедра за дорогими тканями, но пути назад уже не было, ибо в ином случае, он будет уже не сколько ущербен в своей внешности, сколько в уме. 

Тень от черной шляпки закрывала багровеющее от палящего солнца щеки, а вот открытые белоснежные предплечья были беззащитны перед ним. 

– Совместное купание не одобряется в высшем обществе, а входить в воду после приема пищи - опасно для здоровья, - предпринял он последние попытки остановить неизбежный позор, где Джейн и Фернанд узнают о его беспомощности в воде, – А еще соль плохо влияет на кожу. Забудьте о странном вздоре с какой-то рыбой, давайте лучше прогуляемся вдоль побережных лавочек.

По ощущениям солнце стало печь еще жарче, чем несколько минут назад, и, задумчиво посмотрев на бутылку с прохладной водой, девушка приняла ее, теперь уже и не проводя никаких мрачных параллелей, как случилось бы раньше. 

- Благодарю, - уточнение про обморок напомнило Джейн о том, что совсем недавно она и впрямь оказалась не в самом лучшем состоянии, на секундочку, посреди моря. Правда, не из-за отсутствия воды, а из-за сниженного содержания кислорода и случайного эмоционального перенапряжения, но одно другому не мешало. 

- Не расскажете ли подробнее, Ваше Высочество? 

- Думаю за те сотни лет, которые о ней говорят, она выросла в размерах настолько, что даже вчетвером поймать ее будет проблематично, к тому же она почти полностью прозрачна, - принцесса вгляделась вдаль, вспоминая еще подробности. 

- Говорят, она выполняет потаенные темные  желания из глубин человеческого сознания, но мне кажется, что это далеко от правды.

Каким образом ее шуточное упоминание легенды перетекло в поход к морю, Грей, в связи со сложностью с социальными связями, не особо понимала, но это обрадовало ее. Особенную радость вызвало то, что Элоиза переоделась, наконец, в одежду немного полегче, и, явно не особо уверенно и с выражением абсолютного недовольства на лице, но все же пришла к ним. Хотя причиной тому был явно не рассказ о призраке, а что-то возвышеннее. Джейн не удержалась и перевела хитрый взгляд с маршалла на красную королеву и обратно, будто и не сомневаясь уже ни в чем, хотя на самом деле не понимала природу их взаимоотношений от слова совсем. 

- Полагаю, что единственный плюс воды сейчас - это то, что находиться в ней несколько прохладнее, чем оставаться на пляже, - черная королева пожала плечами. 

Тихим стенанием Алоис сопроводил свои размеренные шаги к мокрому берегу, где небольшие волны, разбиваясь об мелководье, поднимали ворох из песка и мелких ракушек. Подросток плотно зажал губы, – безвинный агнец, идущий на заклание, выглядел бы менее горестно, чем жертва туристических обстоятельств в лице принца. Обогнув взглядом присутствующих, он показательно сморщился, когда вода достигла его стоп; к удивлению ребенка никогда ранее не наблюдавшего до этого моря в близи, она не была склизкой, какими обычно бывают морские обитатели, вынутые из среды своего обитания. Более того, температура воды была идеальной: бархатная прохлада ласково манила в свои путы, зазывая зайти глубже с каждым новым пенно-напористым прикосновением. Но Квинси всё еще артачился, надеясь ретироваться в удобный момент.

– Если бы сия легенда имела бы право на существование, то непременно бы нашлись люди, желающие сим воспользоваться и на прилавках Шахматной страны стали бы появляться трофейные призрачные рыбы и призрачные филе. В обоих случаях сами по себе невидимые, в отличии, конечно, от денег, которые будут готовы отдать недалекие покупатели, – Алоис опереточно развел руками, наконец улыбаясь, - своей находчивости, – Так что эта сказка либо слишком неправдоподобна, чтобы в нее верили, либо воспринимается всеми не более, чем какая-то детская история, – закончил он, оборачиваясь на Грей и перехватывая её прищур, мелькающий между ним и Блэквеллом; рефлекторно Алоис испуганно опустил глаза и схватился за широкие поля шляпки - ему понадобилось несколько мгновений, чтобы сделать вид, что он поправляет головной убор. 

- Полагаю, что единственный плюс воды сейчас - это то, что находиться в ней несколько прохладнее, чем оставаться на пляже. 

– Наверное, – негромко добавил принц, делая несколько шагов вперед и приближаясь к чете. 

Принимая во внимание давешнюю дурноту своего поведения, Квинси боролся со внутренними демонами, бушующими и требующими продолжать своё вредное неистовство. Однако рационального в этом было мало, излишняя капризность могла вызвать подозрения, а значит регент может навострить своё, и без того острое, чутьё. 

– Простите меня, – голос его не был пропитан детскими интонациями жалости, он даже стал чуть ниже; первую часть фразы он посвятил обоим военным - так или иначе, но Фернанд в который раз уже оказывался в роли наблюдателя королевской несносности, – Просто дело в том, что я совершенно не умею скрывать своей обиды на Вас, – Квинси смотрел на регента вынужденно-спокойным взглядом, что лишь слегка отражал блеск печали, – Экспедиция, устроенная Вами, вне сомнения была очень полезна для дипломатических целей, но она доставила мне множество неудобств. Вы так пренебрегающе обходились с моей жизнью… – долей праведной искренности являлось то, что Алоис чувствовал себя брошенным на произвол судьбы на деле не первую неделю, а потому говорил это он без фальцетных препинаний или переигрывающих вздохов, – Вам словно и вовсе всё равно, что с нею станет. А ведь вы клялись защищать меня, я не права? 

Пока Алоиса переодевали, Элизабет уже успела зайти в воду по колено - этого было достаточно, чтобы испытать спасительную свежесть. Подставив лицо бризу, девушка слушала разговор принцесс о призрачной рыбе и не спешила его нарушать. Однако что-то резко оборвало обсуждение - регенту пришлось прервать свою своеобразную медитацию, чтобы понять, что же заставило всех замолчать - "не призрачная ли рыба?" - с усмешкой пронеслось в ее голове. Однако обернувшись, она не увидела ничего подозрительного - младшие спутники даже в одну сторону не смотрели, значит, ничего не привлекало их внимания. Возможно, тема себя исчерпала, и Бет готова была принять это за правду, однако что-то неловкое было в резко повисшем молчании. Когда шахматная принцесса вновь подала голос, Хартстоун наконец отвернулась от детей. Постояв еще немного, она уже собралась зайти глубже в воду, но голос Квинси заставил ее вновь обернуться назад.

Извинения были неожиданными, и, регент не стала бы врать, победно приятными. "Надо же, даже в воду опускать пришлось, чтобы остыл," - позволить себе такие ехидства вслух девушка не могла - не тогда, когда принц приходит извиняться вот так, и не тогда, когда Хартстоун решила взять направление на примирение. И хотя слушать извинения было неописуемо приятно и умилительно, Красный Король не могла позволить этому очарованию захватить себя - уж слишком внезапно смягчился ее подопечный. Или же это обычное дело для изменчивого подросткового нрава?.. Так или иначе, Бет не оставалось выбора, кроме как позволить себе на время поверить в искренность его намерений - "для пущей правдоподобности игры", объяснила самой себе девушка, стараясь задвинуть за рациональность заполняющее ее ностальгическое тепло - Квинси говорил о своей обиде почти совсем как ребенок.

- Брать Вас на экспедицию было действительно неосмотрительно с моей стороны, - дослушав речь мальчика, заговорила регент, - Ваша жизнь много раз была в опасности, и все те переживания, что Вам случилось пережить, были пугающе непривычны, и мне жаль, что я не смогла защитить Вас от этого, - неосознанно повторив за Алоисом, Бет слегка понизила голос, произнося ответные извинения, и склонила голову, - Прошу простить мне мою опрометчивость.

Сперва настоящие мысли Хартстоун были окрашены возмущением - в конце концов, она же сражалась, она же уводила его от опасности!.. Однако же именно она его к ней и приводила, тем самым подвергая жизнь и здоровье Квинси риску, так что слова мальчика все же были справедливыми. Внешне регент никак не продемонстрировала своих мысленных метаний и проскакивающего раздражения от правоты мальчика - после паузы она, ободряюще улыбнувшись, продолжила говорить:

- Что же, может, Ее Высочество хочет какой-нибудь морской сувенир? Может, нам повезет, и куда-нибудь не очень глубоко принесло красивые ракушки?

Настроение Блэквелла начало портиться, раздражённость этим семейный спектаклем на двоих, сверлила зудом по всему телу. Юноша хотел было, растянув улыбку пошире, снова взять Джейн за руку, потянув на себя и как бы нечаянно поскользнуться и упасть с ней в воду, однако вид смущенного подростка, которому явно было тяжело переступать через свои эмоции и гордость, заставил его одуматься и не подбрасывать дров. 

Он мягко улыбнулся, отвернувшись и входя в воду глубже, постепенно вовсе отрываясь от земли, переходя на плавь. Вода остужала его тело, приводя в чувство. Сквозь прозрачную воду он наблюдал экзотических рыб, черепашек и медуз. Идиллию рушило только странное ощущение, будто что-то касается его ног, хотя ни одни из океанических обитателей не решались так близко подплыть, расползаясь в сторону подобно упавшему бисеру при приближении человека.

Джейн, хоть и сама давно хотела побыть в воде, от чего-то не решалась ступить в прохладу, будто поддерживая Элоизу и ее явную нерешительность. "Может быть, она боится воды или вовсе не умеет плавать," - мысль проскользнула внезапно, заставив Грей постоять на мокром песке еще немного. 

- Так что эта сказка либо слишком неправдоподобна, чтобы в нее верили, либо воспринимается всеми не более, чем какая-то детская история. 

- О, по поводу этого... Я нечасто в последнее время появляюсь в торговых местах, но совсем недавно и такое имело место быть, особенно ценились, конечно же, живые экземпляры в красивых резервуарах с водой, но рыбы там, кажется, действительно не водилось, - девушка вздохнула. Людей, которые хотели "приручить" данную "породу", было довольно много, в том числе среди придворных. Жуть и помутнение рассудка, а ведь, казалось бы, у них прогрессивное общество! Шутки и легенды были прекрасны, но в меру, а магия... Магию можно разложить по полочкам, как и любую науку. И возможность была довольно близко, учитывая процесс примирения между странами. Жадная до свежих знаний, Джейн не упустит возможность упорядочить магию в своей голове. 

Предложение регента поискать ракушки показалось и черной королеве отличным времяпрепровождением. Есть здесь, на этом пляже, не только новейшие ракушки, но и небольшие окаменелости, если достаточно копать. Как-то принцесса обнаружила моллюска, жившего здесь лет пятьсот тому назад. Камушки, звездочки и кусочки кораллов тоже были приятными сюрпризами. Такие сокровища, запрятанные в песке и среди валунов, были очень неплохи для изготовления украшений. Джей знала об этом вовсе не понаслышке, в детстве руки сами требуют заняться чем-то подобным, чтобы не страдало развитие мелкой моторики. 

Алоис принимал извинения регента со спокойным видом, – конечно, это были не те слова, что были необходимы ему последние несколько дней, но то, что Хартстоун может просить прощения хотя бы за нанесенные неудобства, немного сгладило углы его зазлобы. Теперь он хотя бы сможет сдерживать свои истерические попытки вывести Элизабет из себя; всё таки она была далека от тех детских возрастов, когда бурлящая кровь вынуждает творить бесчинства и искренность сыпется песком, как только гнев достигает нужного уровня накала. 

– Тогда будем считать, что мы квиты, – юноша постарался преисполнится тенью приободряющей игривости в голосе; у Квинси не было привычки открывать в себе актерские таланты, но сейчас получилось вполне сносно окутать флером прежнего детского непостоянства свои внутренние опасения, – Может быть, нам стоит начать быть искренними к друг другу? Я бы простил Вам многое, если бы Вы стали чуть прямее сообщать о своих планах, – бросил он, уповая, что обиняк будет растрактован Элизабет правильно, – Ракушки…? – предложение девушки казалось по-аляповатому странным, и по началу угадывая в этом издевку Алоис опереточно насупил темные брови, – На каждом углу от главных ворот продаются ракушки разных размеров и форм, и думается мне, что Ваши находки будут несколько уступать тем, что лежат на прилавках… – причитал он, пока размышления не завелись в тупик, – но суть Вашего предложения же не в том, чтобы соревноваться с туристическим рынком Шахматной страны, – очередной всплеск волн, окатил субтильного подростка так, что брызги достигли даже его бледного чела, – Ладно! Соберите мне ракушек! Я оставлю их на память о первом посещении пляжа, – Алоис позволил себе широко улыбнуться, – Кажется, в той стороне были коралловые рифы, может быть там найдется что-нибудь необычное? – предположил он, указывая на место правее от их изначального пребывания. 

Недалеко от песочного побережья действительно располагались барьерные рифы; лазурные волны, нарастающее с дуновением морского ветра, разбивались белой пеной у тех мест. 

Гряда нарядных кораллов рисовалось Алоису безумными вспышками красок, представляющих собой сокровенные богатства природы, но как всё самое прекрасное, они не уступали в двойственности своей сути, – опасные для человека, они закрепляли своё очарование в разрушении. Каков был океан, таковыми являлись и части этого самого океана. Принцу очень хотелось попасть в синие путы обманчивой красоты, однако же, ни отправиться на встречу к изучению диковинных глазу коралловых полипов, ни даже просто полностью окунуть своё тело в морские воды он не мог. Соленый зюйд на пару с ослепляющим солнцем щипали раскрытые малахиты очей, кои Алоис не спускал с уплывающего от берега Фернанда. Подросток несколько растерянно терялся в том, чтобы обратиться к нему; пересекаться взглядами с Джейн он побоялся, – уж слишком осмысленно она смотрела на них двоих, а потому он ответил девушке совсем не смотря в её сторону: 

– Ну что же, тогда боюсь, что я весьма преувеличила умственные способности здешних горожан… – ехидно окончил он, отстраняясь от разговора из-за увеличившегося ощущения беспомощности; чем дальше в синеву плыл маршал, тем сильнее его охватывал приступ отчаяния, – Фернанд! – не выдержал Квинси, окликнув причину своего внутреннего метания в вольной манере, – Пожалуйста, – в спешке он старался подобрать причину, что оставила бы Блэквелла подле себя, – не уплывайте так далеко. Если солнце лишит Вас чувств, то будет весьма затруднительно Вам помочь. 

«Элоиза» осторожно сняла с себя широкополую шляпу, слегка заминая края от стесненной неловкости. Но намерения Квинси покрыть светлую голову юноши канотье были непритворны, скорее он просто совместил их с тем, чтобы подозвать недогадливого друга к себе. 

- Верно. Ценность этих ракушек будет измеряться не деньгами, а приятными воспоминаниями, - на первую часть фразы Элизабет ответила лишь кивком. Молчание ее однако выражало не желание отмахнуться от намеков подростка на открытость и честность, а скорее неожиданно накатившую задумчивость. Слова Алоиса трудно было назвать намеком - он почти прямо сказал о растущей в нем подозрительности к ее действиям, и регент, очевидно, не могла позволить себе пустить ситуацию на самотек. "Не обещаю тебе искренности, потому как давно забыла, что это такое, но подумаю о том, чтобы хотя бы держать тебя в курсе своих планов. Однако что же заставило тебя вообще задуматься об этом?" - где-то глубоко вновь шевельнулось то странное чувство, которое Элизабет испытала, не обнаружив Фернанда и Алоиса в купе в поезде. Иногда регенту казалось, что она почти забыла об этом инциденте из-за множества других более важных дел, навалившихся на нее со дня прибытия в Шахматное королевство, но воспоминание упорно возвращалось, в конце концов ставя перед Бет тревожный вопрос о доверии Блэквеллу. Принц всегда был хмур и за словом в карман не лез, но после той ночи что-то точно в нем изменилось. Все упиралось в способность старшего юноши - иначе им никак бы не удалось остаться незамеченными Хартстоун. "Но что это было? Иллюзия? Невидимость? Перемещение?" - перебирала варианты девушка, наблюдая за уплывающим Фернандом. Она не могла узнать способность маршала, его и ее секрет всегда выглядел как негласный договор - "не спрашивай меня, и не придется отвечать о себе" - защищая Элизабет от необходимости отвечать на неудобный вопрос, он оставлял ее с открытой спиной, заставляя вечно находиться в напряжении.

Неожиданно громко зазвучавший голос Квинси вывел ее из тяжелых размышлений. Тень задумчивости сошла с лица Хартстоун, и, проглотив вставший в горле ком тревоги и задорно улыбнувшись, девушка тоже поспешила окликнуть Блэквелла, сложив руки рупором:

- Лучше заканчивайте свой заплыв, пойдемте собирать Ее Высочеству ракушки на память!

На многочисленные оклики, Блэквелл отреагировал с ужасным озорством. Помахав Квинси и Элизабет, с ответным криком:

— Хорошо! Плыву обратно,— он сделал пару рывков руками, притворяясь, что собирается подплыть ближе к суше, но затем, резким движением с лицом наполненным испуга, начал топить себя, уплывая на дно. С минуты задержав так дыхание, разыгрывая собственное морское похищение, он все же выплыл, разразившись громким и звонким смехом. Пожалуй, его шалость была бы невинной, если бы только что-то невидимое, в действительности, не начало медленно тащить его на дно, внушая не поддельный испуг. Он выругался и попытался вцепиться в невидимое нечто, но тщетно. Будто оно меняло свою форму и выгибалось, когда его пальцы старались прикоснуться к этому. Не найдя рядом хоть чего-нибудь за что можно уцепиться, он не нашёл ничего лучше, чем попросить помощи у ближайшей к нему Элизабет,— Кажется, я зацепился за что-то и меня действительно тянет вниз.

В ожидании, когда Ферн вернется к ним, Бет хотела продолжить разговор с Алоисом, чтобы не молчать и поддержать непринужденную дружелюбную атмосферу, однако прежде чем хоть что-то пришло ей в голову, маршал, проплыв буквально пару метров, начал тонуть. Словно сама Вселенная услышала тревожные размышления Хартстоун и решила подразнить ее - однако девушка не могла позволить себе бездействовать. Нахмурившись, она сделала несколько шагов вперед, постепенно заходя глубже, но Блэквелл все никак не появлялся. Выругавшись себе под нос, Бет уже собралась сменить шаг по уже едва чувствующемуся дну на бодрого "дельфина", чтобы добраться до места, где скрылся Ферн, и нырнуть, как юноша наконец вынырнул.

- Фернанд! Будешь так шутить - в следующий раз не возьмем с собой на пляж! - девушка вытащила руку из-под воды и погрозила маршалу пальцем, переводя недовольство в шутку.

- Кажется, я зацепился за что-то и меня действительно тянет вниз.

"За что там можно зацепиться? Нас не могли отправить на пляж, где есть заросли водорослей, из которых человек не сможет выбраться. Тем более взрослый в хорошей форме," - сжав челюсть, Элизабет поплыла на встречу Ферну.

- Так, шутник, - подплыв, начала Хартстоун, - Давай я сейчас быстренько разберусь с тем, за что ты там "зацепился", и поплывем назад, не будем заставлять наших спутниц нервничать. Идет?

С этими словами регент вытащила из кармана небольшой складной нож, раскрыла его и нырнула. Жмурясь от жжения в глазах, Бет оглядела ноги Блэквелла, и, как она и ожидала, абсолютно ничего их не держало. Уже собравшись выныривать и объявлять, что "заложник" свободен, Хартстоун заметила странное натяжение ткани штанов - будто что-то действительно обхватило ногу юноши. Однако при попытке прикоснуться рука будто соскальзывала, не позволяя схватить.

- Не дергайся сейчас, - понизив голос, бросила Элизабет, когда ненадолго опять показалась над водой, чтобы вдохнуть побольше воздуха. Нырнув, девушка зацепилась за штанину Ферна одной рукой, а другую руку, в которой был зажат нож, прижала к ноге выше "чего-то", намереваясь ударить не перпендикулярно ноге, а параллельно, чтобы случайно не ранить Блэквелла, если "что-то" увильнется вновь. Все еще не веря в то, что серьезно это делает, ведь еще пять минут происходящее казалось затянувшейся шуткой, Элизабет ударила по "чему-то".

Возможно, Квинси бы смог оценить дурную выходку Блэквелла как невинную шутку, если бы она несколько не затянулась. Еще при первой же гаерской пародии маршала, принц рефлекторно сделал несколько шагов в море, останавливаясь только тогда, когда регент разбила перед ним водную гладь своим телом, – девушка явно без посторонних приказов и советов разделила моментальное желание помочь «утопающему»; на звонкий смех Фернанда он только скрестил руки на груди, насупив брови. 

«Как можно продолжать терзать меня после всего, что имело место случится давеча?» – мысленные абрисы ворчания зазвучали бы и в реальности, если Блэквелл внезапно не воззвал бы Элизабет к помощи, – «Да Вы издеваетесь?» – но погружаться в воду, Алоис не стал, зная, что пользы от него будет на порядок меньше; как минимум, еще один тонущий в этой картине будет лишним. 

Бессилие не способно было сгладить внезапно пробудившуюся тревогу: мальчик старался мыслить рационально, всё же королевскую чету ни за что бы не отправили бы на дикие пляжи, где им могло бы хоть что-то угрожать, – «Сорвавшиеся веревки от какого-нибудь помоста? Или крепления буйков?», – он внимательно следил за двумя фигурами, вздрагивая от ужаса того, насколько долго регент задерживалась в морской синеве, – Зовите спасателей! Несите круги! – второй подводный заход Хартстоун убедил его в том, что чтобы там не было в глубине, это "что-то" точно не являло собой ничего хорошего. 

Храбрость - не то качество коим может обладать человек с любовью к педантичности в своих решениях, однако же, оставаться поодаль в неведении виделось Алоису невыносимым. 

– Что там? Что случилось? Фернанд, Вам больно? – окрикивал их принц, параллельно созывая к себе несколько оставшихся женщин; следуя приказу, двое убежали за помощью к гвардейцам, а остальная прислуга зашла в воду с кругами, постепенно настигая военных. 

Блэквелл с благодарностью посмотреть на Хартстоун, попутно распинаясь и словесно, но аккуратно и полушепотом, чтобы не выдать излишней тревоги перед Квинси. Улыбаясь, мужчина поторопился отчитаться:

— Нет, что Вы, принцесса! Никого не нужно, я сам сглупил, запутавшись в каких-то дурацких веревках,— он окликнул Джейн,— не очень-то у вас чистое море! 

Скорее отплыв, он, в конечном счете, выплыл на берег, всерьёз задумавшись  не убили ли они с Элизабет ту самую чудо-рыбу, исполнявшую желание. А ведь он мог загадать своё сокровенное!

Блэквелл с благодарностью посмотреть на Хартстоун, попутно распинаясь и словесно, но аккуратно и полушепотом, чтобы не выдать излишней тревоги перед Квинси. Улыбаясь, мужчина поторопился отчитаться:

— Нет, что Вы, принцесса! Никого не нужно, я сам сглупил, запутавшись в каких-то дурацких веревках,— он окликнул Джейн,— не очень-то у вас чистое море! 

Скорее отплыв, он, в конечном счете, выплыл на берег, всерьёз задумавшись  не убили ли они с Элизабет ту самую чудо-рыбу, исполнявшую желание. А ведь он мог загадать своё сокровенное!

Растянувшийся водевиль, что взбодрил окружающих мутной тревогой, резко окончился всё в той же буффонадной манере: растормошенная приказами Алоиса прислуга, осознав, что проблема «утопающего» решена, вернулась на берег, как и сам Квинси, тронутый обидной шуткой маршала. Когда Блэквелл и Хартстоун оказались на суше, подросток немедленно подошел к чете, декламируя всё недовольство вслух: 

– Фернанд, неужели Вы желаете, что бы я посадил Вас на цепь? – неосторожно бросил он в конце своей рацеи. 

Возвращаясь к предложению регента, подросток отправился собирать с девушкой раковины; сначала занятие это казалось ему абсурдно-глупым, – бесполезным хламом виделись ему подобного рода сувениры, но рассматривая рельефные завитки и складки, он нашел их вид несколько занимательным, несмотря на то, что поначалу абстрагироваться от брезгливости у мальчика получилось с трудом - всё же липкий мокрый песок и остатки водорослей неизменно вызывали отвращение. Лишь спустя какой-то промежуток времени Квинси, совладав с собой, позволил себе вложить еще влажную раковину в руку, а не просто лорнировать её пытливым взглядом. Параллельно этому поиску пляжных диковинок, Алоис самостоятельно начал разговор с Элизабет, – не самый приятный и отстранённый от дел, но время и место расположили его к тому, чтобы поделиться впечатлениями об этой поездке. Он упомянул непонятное ему поведение шахматной правительницы: болезнь её настораживала с учетом того, как внезапный теракт во дворце «гладко ложится» на ее самочувствие. Также принц позволил себе порассуждать о существах и документах, найденных на острове - столь опасные вещи, или вернее животные, точно не должны находится на территории их страны: 

– Как скоро Вы займетесь их обнаружением? Кажется, Господин Блэквелл нашел бумаги с описанием каждого… 

Выдвигая теории о почившем Хаттере, Квинси заходил в тупик, – не важно сколько он думал об самоназванном ученом, в итоге всё сводилось к тому, что этот человек казался ему просто сумасшедшим, – «Неудовлетворенное желание власти смешанное с амбициями в создании чего-то абсолютно нового породило из умершего просто жалкого, хоть и весьма опасного, человека…» 

Устав от променада под палящими лучами, Алоис вернулся к накрытому столу под навесом, встречая Фернанда нежным взглядом; зубоскалящая выходка не была забыта кронпринцем, но он был не в силах более отводить энергию на обиды: 

– А если мы были бы одни? Кто и как по Вашему спас бы Вас? – выдохнул он, принимаясь за принесенные давеча маршалом пирожные; скованно он даже уточнил как правильно ему стоит съесть инжир - неизвестные продукты отталкивали, пугая тем, что вкус их может быть чересчур выразительно-гадким, чтобы идти на такой риск, но доверяясь предмету обожания, он твердо отказался от прежних предубеждений. 

Погожий день медленно перетек в вечер, заливая оранжевым синий горизонт; морской бриз начал нести некую прохладу, знаменуя приход последней ночи пребывания в южном королевстве - заказанный регентом поезд отбывал завтра днем, о чем Хартстоун поведала присутствующим прямо на пляже. Сохраняя меры безопасности, точное время было известно ограниченному кругу лиц, а потому прислуга ринулась собирать вещи своих господ. Самих же гостей ждал званный ужин в кругу высокопоставленных лиц - небольшой бал для избранной шахматной королевой элиты, устроенный в знак перемирия. Перспектива провести остаток дня скучающей фигурой у стены не обрадовала Квинси, но он послушно последовал указаниям регента. 

Следующее же утро для подростка выдалось куда более красочным, когда на балконе его неожиданно выхватил из устроенных рутинных планов Фернанд; рефреном всю неделю звучали альковные вздохи, но последний морской променад запал Алоису переживанием столь глубоким, что ему понадобились долгие часы, в которых он помещался в свои теплые воспоминания, чтобы осознанно утопать в пережитом, как в самых ярких и чувственных фантазмах, укрепляя любовь свою доселе неизвестными переживаниями. 

Обратная дорога была мирной, хотя набравшись столькими впечатлениями, Алоису было досадно покидать солнечные земли. Сменяющиеся пейзажи вновь замерзли под холодами червонной зимы, насильно напоминая о том, что сейчас неспешно шествовал январь, а не запальчивый июль. Изогнутые черные линии ветвей, слегка припудренные снегом, тоскливой аркой сопровождали полу-пустые вагоны. Сереющее небо падало сначала на голые поля, но вскоре они сменились белыми саванами, укутывающими холодную землю. Короткий миг отдыха медленно подходил к концу, однако, несмотря на унылость погоды в червонном королевстве, суверены несли радостные вести, что уже успели, пускай и не официально, но просочиться в массы, а значит, торжествующая толпа с нетерпением будет ждать прибытия своих «героев», желая отметить удачно завершившиеся перемирие двух стран.