Когда все благочестивые и богобоязненные люди уже видят второй сон, а их колени стёрты разве что от истовых молитв у кровати, в "Красном вельвете" жизнь только набирает обороты. Под покровом ночи соблазн начинает играть совершенно другими красками нежели при свете дня. Да и желание погреться в постели прекрасной девушки в середине зимы становится куда как сильнее.
Сидя за клавесином, Роуз исполняет тягучий романс, делая атмосферу на первом этаже борделя более томной. Приглушённый свет позволяет сегодняшним распутникам укрыться в тенях. Оставаясь практически незамеченными, одни ловкие пальцы бесстыдно проникают под юбки, жадно сжимая прячущуюся под ними плоть, а другие не без умысла подливают крепкий алкоголь в мужские стаканы. И уже не только девочки остаются лишь в исподнем.
Едва кончив петь, Розалинда едва не вздрагивает от того, что на верхушку клавесина со стуком опускается мужская рука. Она натягивает улыбку прежде чем поднять голову от клавиш и посмотреть на мужчину, что так бесцеремонно вторгся в её личное пространство. Правда, улыбка едва не слетает с её лица, когда она видит, кто перед ней.
Харрисонн Кэбэнн. Редактор местной газеты, о котором едва ли кто-то отзывался не иначе, как дурно. Без толики симпатии, по крайней мере. Даже не зная о его характере и пристрастиях, нельзя было сказать, что он хороший человек. Было в нём что-то пугающее и даже отталкивающе. Как минимум, Роуз ощущала нечто подобное, стоило ему оказаться в её поле зрения. А он в нём оказывался не только в борделе. Может быть они и раньше пересекались в городке, так или иначе, всё же оне совсем небольшой, но именно в последние месяцы, Розалинда начала замечать, что мистер Кэбэнн бросает на неё пристальные взгляды, стоит им оказаться в одном пространстве. Однако же, остатки здравого смысла диктовали ему, что приставать к ней на улице было бы крайне неразумно. Потому он начал захаживать и в бордель. Однако, каждый раз не иначе как Божие проведение уберегало её от того, чтобы редактор сделался её клиентом. Хотя, конечно, едва ли можно было сказать, что он стремился получить её и только её. Скорее, в какой-то момент он разглядел личико и фигуру Роуз и решил, что заполучить её в качестве трофея будет весьма приятно. Так, по крайней мере, казалось ей самой.
Ей в лицо упирается роза. Одна-единственная. Макинтайр перехватывает её, умело избегая шипов. Сдаётся ей, что мистеру Кэбэнну доставило бы большее удовольствие, если бы она укололась и вскрикнула. Однако, очаровательно улыбаясь Роуз благодарит за "подарок", получая в ответ нетерпеливое заявление о том, что он приобрёл её время и хочет, чтобы они скорее поднялись наверх. Ей не хочется этого делать и в любой другой ситуации она предложила бы сначала выпить на первом этаже прежде, чем приступать к делу. На пьяных людей проще воздействовать, в целом, и её способностями, в частности. Но в этот раз ей сдаётся, что подобное предложение только вызовет раздражение и потому она ведёт новоявленного клиента наверх, шурша юбками тёмно-красного платья. В отличие от большинства девушек, она обиталась на первом этаже только в полном туалете. Чтобы привлечь внимание ей не нужно было демонстрировать больше того, что позволяли приличия.
Мистер Кэбэнн захлапывает за собой дверь в её спальню. Все его действия кажутся какими-то резкими, что не позволяет расслабиться. Однако, Роуз продолжает мило хлопать глазками, кладя розу на комод. Она начинает воздействовать своими способностями на редактора, чтобы тот смирно присел на кровать и представил всё, что ему только заблагорассудится. Ей не хочется тратить время на разговоры или на некоторую прелюдию прежде, чем погрузить его в мир развратных фантазий. Ни секунды дольше положенного она не хочет ему улыбаться.
Но что-то идёт не так. Взгляд клиента не покрывается поволокой, и он даже не опускается на постель. Он твёрдо стоит на ногах и, нависая над ней, твёрдо произносит:
– Опустись передо мной на колени.
– Что? – Роуз чуть не давится воздухом, понимая, что её силы дали сбой. Она пытается воздействовать снова, но раздражённый Кэбэнн давит тяжёлой рукой на плечо, заставляя её опускаться вниз.
появление новой лавки в самом центре города не могло пройти мимо луизы, которая предпочитала тратить свои кровно нажитые не только на прибыльные вложения, но и на себя любимую. тем более, что, как ей довелось услышать, владельцем новой галантерейной в ла белль была женщина. мадам, решившая самостоятельно вести дела и составлять конкуренцию мужчинам в управлении бизнесом, подобно когда-то и ей самой. новые лица, разделявшие её взгляды — могла ли быть бёрнетт счастливее? и как поговаривали, в этом месте было, чем закупиться. так что, улучив свободную минутку, жрица любви отправилась на разведку, желая узнать побольше о владелице магазина и увидеть её собственными глазами.
многочисленные городские сплетницы рассказывали о том, что эта женщина была своенравна, но луиза не видела в этом ничего предрассудительного. особенно, если верить той информации, что бедняжка совсем недавно потеряла мужа, а потому и решила остаться в ла белль вместо продолжения пути в сторону санта фе. немногие на её месте вообще бы смогли найти в себе силы, чтобы жить дальше — что уж говорить об открытии собственного дела. так что бёрнетт уже вдвойне уважала эту деловую даму и втройне была заинтересована в личном знакомстве.
впрочем, удача отчего-то не спешила ей благоволить, ведь вывеска на двери двухэтажной постройки гласила, что хозяйка заведения ушла на обед. но не привыкнув так быстро сдаваться, мадам местного борделя решила воспользоваться моментом и оглядеться по сторонам, на случай, если женщина вскоре вернётся. а затем и вовсе принялась вглядываться в окна, заметно запылившиеся от носящегося по улицам песка, чтобы рассмотреть убранство внутри.
несмотря на то, что полдень уже миновал, солнце не прекращало нещадно палить головы горожанам. а бёрнетт как назло не взяла с собой дамский зонтик, так что рисковала получить удар, продолжи она находиться снаружи ещё, хотя бы, с десяток минут. тем более, что разглядеть многое ей не давали всё те же солнечные лучи, напрочь перекрывавшие весь обзор. увидеть хоть что-нибудь, можно было только подойдя вплотную к стеклу и изобразив руками подобие тени — именно так бёрнетт и решила поступить, прежде чем уходить ни с чем.
укрываясь ладонью от солнца, она сделала несколько шагов вперед, чтобы прислониться к окну, когда солнечный луч перекрыла её же рука, и прямо перед ней по ту сторону оказалось чье-то лицо. подпрыгнув от испуга на месте, луиза тут же схватилась за сердце. а входная дверь лавки, между тем, распахнулась, и оттуда показалось то самое лицо, что так сильно её напугало.
— п-прошу прощения, — наконец выпалила девушка, продолжая держать руку на груди дабы вразумить вырывающееся наружу сердце. едва переведя дух, она добавила:
— мне было очень интересно, чем вы торгуете...
солнце всё так же палило над головой, а фигура в дверях, по видимости, застыла, забыв о всяких приличиях, так что бёрнетт учтиво сделала несколько шагов к ней, недвусмысленно намекая, что её стоит пустить внутрь. но прежде, чем войти, жрица любви протянула удивлённой брюнетке руку, тут же представляясь:
— луиза бёрнетт, владелица «красного вельвета». очень рада видеть в наших краях ещё одну даму, решившую открыть своё дело.
