яркое солнце калифорнии несло с собой тепло и ощущение долгожданного начала учебного года. а с тех пор как стэнфордский кампус снова распахнул свои двери для отдохнувших и вернувшихся с летних каникул студентов, время полетело с такой же скоростью, как и листья с осенних деревьев. кампус с каждым прожитым днём оживал всё сильнее, наполняясь звуками и движением: студенты, смеясь и обсуждая свои планы, спешили на лекции; велосипедисты легко лавировали между пешеходами; группы друзей устраивали пикники на газонах. а во время обеденного перерыва лавочки, расположенные вокруг зданий, становились эпицентром непринуждённого общения: на одной из таких, недалеко от центральной площади, сидели пятеро парней – особенно громкий смех раздавался именно отсюда. однокурсники факультета компьютерных технологий, возглавляемые беньи люсеро, чью улыбку всегда было видно за километр, были в предвкушении начала спортивного сезона. – эй, мэтт, а ты уверен, что снова влезешь в свои кроссовки после всех тех бургеров, что уничтожал летом? – ухмыльнулся брэндон грин, темнокожий парень с широкой улыбкой и мощными руками, подтолкнув друга локтем. ответ не заставил себя долго ждать – слушай, гринвич – огрызнулся мэттью рейнольдс так, что его неизменные солнечные очки на носу сползли с переносицы на самый кончик – ты бы лучше смотрел на себя. с такими плечами скоро сам перестанешь в двери помещаться. остальные ребята расхохотались - в такт этому заразительному веселью листья закружились в воздухе, опускаясь на землю в своём ярком танце. они напоминали беньи разноцветные конфетти, которые он суетливо распинывал перед собой в разные стороны, предвкушая первую в сезоне игру по лакроссу, и, конечно же, предстоящую победу: он в ней не сомневался. рядом с ними кипела жизнь: мимо проходили студенты, кто-то торопился на лекции, кто-то останавливался рядом, для того, чтобы поздороваться или пожелать беньи удачи вечером. в особенности его радовали те фанаты «охотников», которые по случаю разоделись в фирменные цвета университета: красный и белый. то тут, то там мелькали футболки с нашивкой охотника с ружьём. и люсеро с особенным удовлетворением вглядывался в это живое море лиц, ощущая себя частью чего-то большего. он находил некоторое утешение в этой сентябрьской суете: во встречах с командой, новых знакомствах, собственных безуспешных потугах в учебе, и попытках оторвать джонсона от его конспектов. но, очевидно, больше всего беньи интересовали возобновившиеся тренировки по лякроссу. так уж вышло, что сентябрь у люсеро ассоциировался не только со временем перемен в природе, но – с символом его личных новых начал. которые непременно шли в комплекте с мрачными мыслями - они возвращались в сознание каждую осень, напоминая о пережитых трудностях.  спорт всегда безупречно помогал справиться с этим, поэтому, когда тренировки наконец возобновились – беньи никак не мог скрыть свою радость от этого. рыжеволосый чарли миллер с веснушчатым лицом и зелеными глазами хитро покосился на люсеро – кто готов поставить на сегодняшнюю победу «охотников»? - брэндон активно включился в поддразнивание – не знаю, стоит ли полагаться на удачу, когда наш беньи в команде. - а ныне молчавший том уилсон, шатен с короткой стрижкой и серьёзным лицом, хмыкнул со своего места – особенно после того, как устроил пожар в моей общаге. - беньи, не ожидавший такого поворота в разговоре, растерялся с лицом лица, судорожно подбирая какую эмоцию использовать – я отвлёкся всего на секунду! – но чарли пресёк на корню эту попытку защиты – секунда, в течение которой успел загореться тостер! как вообще можно было умудриться подпалить тостер, ты мне скажи? нас эвакуировали тогда на целую ночь, а ты, подлец, между прочим, успел скрыться к себе домой в создавшейся суете! – на самом деле миллера мало волновала сама эвакуация, больше всего он переживал за свои драгоценные чертежи – он учился на инженерном факультете. – а не нужно было вообще пускать меня на кухню! фред предупреждал каждого из вас лично! – насупился полу-защитник – и вообще это к лякроссу не имеет никакого отношения. - брэндон моментально оживился – а что насчёт того, когда ты пнул мяч прямо в ректора? тоже не имеет никакого отношения к спорту? - люсеро аж подпрыгнул на месте, восклицая – чистая случайность! – а руки его сами собой поднялись в оправдательном жесте – просто не рассчитал траекторию! - мэтт присоединидся к беседе – да уж, везучий ты парень, ничего не скажешь. – и все вокруг взорвались оглушительным смехом от обсуждаемых воспоминаний – если бы не твоё везение, ректор, возможно, сейчас спокойно пил обеденный кофе, а не ходил с гипсом на правой руке. - беньи беспечно отмахнулся от друзей – очень смешно. – изо всех сил изображая обиду, но не скрывая улыбку – да ладно, ребята, я в нас уверен. на матче всё будет круто, я обещаю! - парни продолжали смеяться, разряжая обстановку. несмотря на все шутки и подколы, они знали, что могут рассчитывать на беньи.

и он, конечно же, их не подвёл. социальные сети люсеро прямо сейчас взрываются всевозможными поздравлениями с первой в сезоне победой – факультетские чаты, локальные беседы, случайные люди из инстаграма – телефон разрывается от уведомлений. в комнате ещё витает лёгкий аромат геля для душа пока беньи лежит на своей кровати в одном полотенце, устало вытянув гудящие ноги, опьянённый этим всепоглощающим чувством опустошения и удовлетворения. пальцы люсеро лениво скользят по экрану, отвечая на дурашливые «наш король» - от брэндона, «это было эпично» - от мэттью, переключаясь на обсуждение более насущных вопросов с командой – «где встречаемся?», «через сколько будешь готов?» и «есть желающие прыгнуть за руль?». однако радость от победы омрачается другим, тревожным, тяжёлым чувством, скребущим грудную клетку откуда-то изнутри. он не может игнорировать приглушённые голоса, доносящиеся из кухни, которые с каждой секундой становятся всё громче. люсеро всеми силами старается не напрягать слух – за последние недели такие сцены становились частыми, и как бы он не хочет списать происходящее на обычные разногласия, которые случаются у любой пары, он знает наверняка из-за чего все перебранки. точнее: из-за кого. и от этого тревога в его сердце ширится в необъятных размерах – он думал, что хотя бы с беллой они проскочили этот этап делёжки любимого ими обоими человека; и искренне недоумевал, почему их с фредом дружба внезапно стала мешать девушке спустя столько лет. сегодняшняя ссора, похоже, выдалась особенно раздражённой: беньи пялится в экран телефона, на котором уже не может разобрать ни единой буквы от обуявшего дискомфорта. он вырос с фредом, знает его как облупленного и не может просто лежать в их комнате, прислушиваясь к тому, как угасает его самый любимый человек. но беньи также знает другое: он не должен вмешиваться. из кухни доносится внезапный грохот, и парень невольно напрягается, готовый туда прибежать: но спустя пару мгновений фред сам появляется на пороге их комнаты в воцарившейся темноте. и прежде чем беньи успевает закончить фразу – что… - падает на его грудь. произнесённые им слова не сразу доходят в мозг, но когда всё же обретают значение, то ударяют по голове, как гром среди ясного неба. холодный комок чистой ненависти захватывает сердце целиком и полностью, но он не может позволить этому яду вылиться сейчас. позже. беньи обхватывает фреда руками: сильно, но аккуратно, словно стараясь раз и навсегда защитить того от всего грёбанного мира, ладони начинают своё немного хаотичное движение по спине – в попытке то ли успокоить лучшего друга, то ли успокоиться самому. на языке крутятся всевозможные проклятия, которые только существуют в их мире, но беньи не в силах вымолвить ни одно – знает, что фред всё ещё любит эту потаскуху, шалаву, беспутницу, девушку, а потому дрожащим от гнева голосом выдавливает – не могу поверить, что она так с тобой поступила после всего, что ты для вас сделал. – комок в горле затрудняет ему речь: он чувствует влагу на своей голой груди и знает наверняка, что никто не заслуживает такой несправедливости – быть обманутым и преданным – особенно самый лучший человек этого мира, его беби джонсон. – я здесь. ты не будешь проходить это в одиночку, слышишь? мы со всем справимся вместе. – люсеро продолжает прижимать фреда к себе, зарываясь одной рукой в волосы лучшего друга, второй рукой продолжая своё успокоительное шествие. он готов пролежать так хоть бесконечность: столько, сколько потребуется фреду, чтобы немного прийти в себя и быть готовым рассказать всё, что произошло в этой чёртовой вирджинии. – я знаю, что сейчас тебе кажется, что наступил конец света, но я найду способ улучшить эту ситуацию для тебя. я обещаю тебе. начнём с небольших шагов и будем двигаться вперёд с каждым днём, да? – беньи срывается на беспорядочный шёпот, в попытке справиться с желанием самому не пуститься в слёзы и безумным рвением прямо сейчас прыгнуть в самолёт и поехать на разборки с неверной, блядской, уродливой душой женщиной, посмевшей обидеть его родного мальчика. а что, вполне себе неплохая идея. нет, не пуститься в мщение – хочешь чего-нибудь? поговорить? отвлечься? напиться? я отвезу тебя туда, куда пожелаешь. если пожелаешь. – люсеро аккуратно щекочет фреду под подбородком, чтобы тот наконец поднял свою голову, и он мог рассмотреть в глазах весь спектр бушующих там эмоций. они могут разделить их напополам.

фред вцепляется в люсеро как в спасательный круг. слезы катятся градом на обнаженную кожу друга, а объятия кажутся самым безопасным местом в мире. домом. нигде джонсон не ощущал себя так комфортно, кроме объятий люсеро. даже беллы, теперь то можно признаться себе в этом. он хочет рассказать ему все, все что он сейчас чувствует. но рыдания застревают в его горле, фред крепче вжимается в друга, утыкаясь лицом в его шею, прячась от всего мира. что он сделал не так? где просчитался, что сейчас в его спине торчит нож от той девушки, которая должна была стать его будущем? его семьей. он сирота. кроме беньи – самого близкого человека в его жизни, больше никого нет. а белла была той самой. как он думал последние два года. конечно, с первой встречи в библиотеке, в голове у фреда и мысли не возникало о том, что она будет его будущем. хотя папа говорил, что сынок, ты поймешь, когда встретишь того человека. но в тот период жизни он даже не думал, что у него вообще есть будущее. сентябрь был мрачным на первом курсе университета. фред даже не думал, что окажется в университете. его горе занимало огромную часть его жизни. полгода с того дня, когда он похоронил всю свою семью и поступление в университет не было его приоритетом. но вот он здесь, благодаря стараниям его взбаламученного лучшего друга, который не бросил его. а прошел бюрократический ад, чтобы фред оказался с ним в одном университете, пусть и не на стипендии. люсеро, за которого джонсон делал большую часть домашки в школе, потому что удержать внимание друга было нереально, позаботился о нем. фред не знал, как его благодарить и не думал, что когда-либо сможет отблагодарить его в полной мере, за то, что прошел с ним этот мрачный путь и проходит до сих пор. и хотя учеба сейчас занимала не первое место, но раз беньи постарался, чтобы было будущее у фреда, то он мог хоть чуть-чуть приложить усилия к учебе. потому что даже в этой темноте, где он сейчас находился, светил яркий лучик солнца пробиваясь сквозь нее.

а белла постепенно появлялась в его жизни. оказалось, что у них есть общие пары. и они оказались партнерами по проекту. первая их встреча была в библиотеке, где фред воспринимал это как работу, а не как свидания. ему было вообще не до свиданий. его мучали панические атаки и ночные кошмары. но белла ярко улыбалась, как будто с ним все нормально. как будто его жизнь не сломана. и ко дню благодарения фред мог смело назвать ее хорошей подругой, которая ему нравится. но он был не уверен, что готов втянуть еще одного человека в свой кошмар. но она не спрашивала его, приняв выбор за него, что он её не пугает. и рождество и новый год он встречал уже с девушкой. и она так тепло приняла беньи, хотя все его школьные девушки не могли и месяца продержаться без ультиматумов беньи или они.  папа всегда говорил, что в отношениях не может быть ультиматумов. человек, который тебя любит никогда не заставит выбирать. и спустя год фред понял о чем говорил папа. всего год находясь с ней – он мог уже представить её в своем будущем. в доме с большим задним двором, на котором бы он жарил барбекю, пока беньи играл бы с его детьми, а белла стояла рядом с ним. он видел с ней семью. 

но оказалось, что они были не на одной волне. как бы белла не говорила о том, что тоже видит будущее с ним, его оказалось недостаточным для нее.

фред был согласен, что внезапный переезд на другой конец страны и отношения на расстояние пока они не закончат университет всего два года, оказались разрушающими. но жалел ли он о том, что пошел за своей семьей? никогда блять. теперь фред был нужен беньи, как несколько лет назад беньи нужен был фреду в сложный период жизни. и почему она сразу не сказала ему? они год продержались на расстоянии, ездя на каникулы к друг другу. для него не было проблемой купить билеты на другой конец страны на два дня, только чтобы увидеться с ней.

джонсон правда верил, что белла понимает его. что он нашел еще одного человека, который видит его и знает. что они пройдут испытания в их отношениях. но фред никогда не думал, что выбор между близкими людьми окажется испытаниям. и не мог поверить в том, что люсеро все это время беньи для нее был преградой. он не мог поверить, что его могут так предать. просто заменить другим.

в голове крутятся ее обвинения, в том, что во всем виноват он.

- она сказала, - всхлип срывается с его губ, и он зажмуривается, стараясь отогнать рыдания, - что это я виноват. в её измене, в наших ссорах. неужели я сделал недостаточно? – он чувствует разочарование и злость которые бурлят в его груди. он согласен в том, что его переезд мог повлиять на отношения, но папа всегда говорил, что истинная любовь выстоит все испытания. как у них с мамой. боже, как ему не хватало отца.

слушая беньи, о том, что он рядом, фред зажмуривается, принимая его утешения. его прикосновения успокаивают его слезы. хотя бы беньи никогда не бросит его. он молится на это, хоть и никогда не был верующим.  

- я люблю тебя, - бормочет фред ему в шею, не зная, как выразить благодарность своему лучшему другу, - я не знаю, чтобы делал без тебя в своей жизни, - признается он. джонсон правда не знает, что сделал такого, что в его жизни появился люсеро и чем он заслужил его.

он поднимает голову, заглядывая в теплые глаза друга, которые смотрят на него с сочувствием и у фреда болит сердца от этого.

джонсон упирается подбородком в его грудь, не разрывая взгляда и раздумывая о его словах и прислушиваясь к себе. он хочет исчезнуть и забыться. хотя бы на этот вечер. фред знает, что бегать от своих проблем не решение, но он может отложить это на потом. тем более его проблема заключается в том, что это не исправить. как бы он не любил беллу, измену он никогда в жизни не простит, какие бы причины не были. и единственное, что ему нужно будет решать – это свои чувства.

- я хочу сбежать, - ответил фред, - пожалуйста, давай сбежим куда-нибудь.

как будто этих слов только и ждал люсеро, потому что секунда и фред стоит на полу, пока друг носится по комнате собираясь. душ, ему нужен душ смыть с себя пот и грязь беллы. пока беньи с шилом в жопе собирается, фред сбегает в душ, быстро смывая с себя слезы, пот и боль, не задерживается там и возвращается в спальню. люсеро генератор их идей и спонтанности и поэтому спустя минут двадцать они сидят в его машине, а фред пялится в телефон, на который продолжают приходить сообщения, держа в руке бутылку пива.  

белла закидывает его сообщения и каждое сообщение как новый порез на его сердце. но только теперь он не чувствует боль, он чувствует разочарование. каким он был слепым.

белла

давай поговорим, пожалуйста

я очень сожалею, что причинила тебе боль, но ты тоже виноват в этом.

я не хотела

я люблю тебя

это твоя вина.

ты так и будешь игнорировать меня?

не смей игнорировать меня!

я так и знала, что тебе всегда было плевать на меня, раз ты готов вычеркнуть три года жизни из-за одного маленького проступка.

ты отвратителен, джонсон.

собачка на побегушках у своего люсеро. ты никому не нужен, кроме меня. люсеро никогда не выберет тебя, и ты останешься один.

и секс с тобой ни о чем. люк дал мне то, что ты никогда не давал.

фред со злостью кидает свой телефон на панель, не в силах больше читать ее сообщения. сколько в ней гнили оказалось, как он раньше не замечал? как будто все эти три года болячка нарывалась, а сейчас прорвало и забрызгало все вокруг.

- не могу поверить, что я не видел её настоящую, - фред не хочет рассказывать что в сообщениях, но он не может сдержать злость, делая глоток пива, - сколько грязи в ней пряталось, а я не видел ее.

беньи уверенно увозит его из университета, они мчатся по дороге и фред даже не хочет комментировать превышения скорости. ему правда все равно куда отвезет беньи. с ним он готов отправиться хоть на другой конец света. лишь бы изгнать слова беллы из головы. 

опааа, шо за красотки ролевую сделали. пока не рискую играть из-за работы. но удачных эпизодов <3 скучаю по вам кабзда

меня недолго уговаривали ;D

чирлидерша - maggie lindemann на бронь

уродливая трещина_зазор их отношений сквозит по потолку жилого помещения, пропахшего дезинфекцией.

белоснежные стены, покрытые геометрическими узорами, высокие окна, обрамлённые тяжёлыми шторами из бархата, даже мебель из тёмного дерева – хоть и подчёркивали роскошь нового пристанища, всё равно выглядели как ироничная насмешка над положением элоди янг. франческа привезла её на рассвете, сразу после того, как сломанная нога была заключена в гипсовый саркофаг со словами убеждения о том, что это место будет «полезно», а также спасёт их обоих от каких-либо «утечек». и хотя весь это фарс был устроен под предлогом заботы_о тебе, моя дорогая, девочка_очевидно, что пароноидальная стерва больше беспокоилась о собственной репутации. она выбрала «санаторий» не каким-то случайным образом: специализация на духовном ретрите подразумевала отсутствие какой-либо связи с внешним миром. каждый день тщательно распланирован_с учетом перехода на «домашнее обучение». фальшивая забота, стерильные улыбки – театральное представление, в котором элоди преуспела за годы пребывания в особняке янг. они думали напугать её вечным контролем, постоянными проверками и отсутствием личного пространства? они короновали её после освобождения. что бы она только делала без молчаливой поддержки эйдана.

он передал ей книгу_всегда тонко чувствовал тёмные сигналы внешнего мира, но никому и никогда не говорил об этом. только ему одному было известно, почему он вдруг попросил франческу передать элли старинный томик художественной прозы, вспомнив, что это нужно для проекта по английской литературе, с которым он помогал сестре до её отъезда «на сборы». только им двоим было известно, что в корешке книги был надёжно замурован старый маленький айпод, со скаченными на него треками. теодора янг.

на серебряном подносе: свежевыжатый сок, идеально поджаренные круассаны, экзотические фрукты; в голове у кловер: воспоминания_спасение в этом безумии. they don't know about the things we do; they don't know about the "I love you"‘s. сеансы с психологами, бесконечные групповые медитации, голоса терапевтов_заклинания, которые не имеют никакого смысла. их «внутренний баланс» ни в коем разе не сравнятся ни с одним, пропетым им словом, трогающим прямо за душу. другие обитатели этого места, богатые_знаменитые обсуждали последние светские новости, произошедшие до их поступления сюда. их разговоры_отголоски другой несуществующей реальности: политика, мода – лишь иллюзия нормальности. элоди слушала, но не слышала; её мысли блуждали далеко от этого места, в надежде, что теодор ищет её, ищет способы выйти на связь, выполнить данные в последние минуты обещания_не расставаться. ночь приносила долгожданное уединение: пару минут до действия снотворного_ раствориться в бархате чужого голоса.  not even the gods above could separate the two of us. no, nothing can come between you and I….

она не забыла того, что один из старших братьев сделал для неё тогда_помог не сойти с ума в том элитном заведении, также не забыв предательства теодоро, даже не пытавшимся выйти на связь с ней. один из них сейчас – герой_спаситель нуждается в ней; второй загнал в ловушку предстоящего разговора, который кажется таким же бесполезным, как и пережитая терапия в санатории, воспоминания о котором сквозят отчаянными тенями в глазах. но бесполезно спорить с аркури сейчас, когда он в состоянии без лишних церемоний закинуть её на плечо, унося прочь. поздно успевать протестовать_лишь удивлённо вздохнуть от неудобного положения пережатой плечом диафрагмы. элоди лишь торопится записать голосовое сообщение на телефон, который так и не выпустила из рук, прочитав сообщение от эйдана – постарайся продержаться ещё десять минут, я прошу тебя.– она косится на озверевшего теодора, пытаясь прикинуть, сколько ей потребуется времени, чтобы разобраться в сложившейся ситуации - заканчиваю работать и уезжаем, обещаю. – остаётся молиться, что с двадцатилетним интровертом, страдающим от панических атак, ничего не случится: лишь бы не отправился на её поиски.

элоди возмущённо шипит от звука закрывающейся двери, но от слов, которые слышит из уст теодора_заезженная пластинка_начинает по-настоящему задыхаться: дыхание учащается, а руки и кисти начинает покалывать так, будто иголки задевают нежную кожу. как бы ей сейчас хотелось располосовать ими лицо этого напыщенного мудилы. грудь сжимается, как при наступлении паники_она никак не может успокоиться. темнота сливается с волосами и кожей теодора: он выглядит устрашающе и завораживающе одновременно: и элоди не в силах даже пошевельнуться, что невероятно бесит. в её глазах отражаются миллионы разочарований от этого нерешённого разговора, который всегда висел над ними тяжелейшим грузом: они так и не смогли от него избавиться. – так вот в чём дело? – голос хриплый, но твёрдый – решил оставить нас на своих местах, чтобы посмотреть, куда это приведёт спустя год? а потом злишься, что я как всегда смогла приспособиться, мать твою? – внутри неё поднимается волна горечи. этот разговор о предпочитаемой элли «роскошной жизни», которая так претила аркури, всегда заканчивался ничем. обвинения в изменах_замкнутый круг, в котором никогда не может быть выхода без доверия. она хочет парировать.

но лицо аркури внезапно оказывается совсем близко: его губы снова обрушиваются на нее. он не нежен_словно этим поцелуем наказывает её. этот_второй_поцелуй  на вкус ледяной, огненный и очень греховный. все вокруг кажется нереальным_необыкновенным, сумбурным и полным ощущений. элоди чувствует, как тяжесть сложившейся ситуации давит на нее; давит так, что она едва может дышать. но также она ощущает руки теодора на своём лице и на теле: прикосновения нежнее, чем следует_тёплые на ощупь. такие близкие. блять, если бы она не была так одинока, она могла бы поступить иначе. но элли не делает этого: девушка целует аркури в ответ. вкус горечи и взаимной обиды ощущается на губах каждого. руки поднимаются от подбородка к его волосам, а когда ладонь скользит вверх по скуле, теодор на мгновение прижимается к ней лицом. они так изголодались по этим прикосновениям. он исследует ее тело: элли прижимается посильнее. до этого момента она и не подозревала, как сильно хочет, чтобы к ней прикасались. что она тоже изголодалась по близости.

элоди позволяет рукам изучить плечи аркури, ставшие шире_твёрже за прошедший год. запускает пальчики в волосы, тянет за них, выгибаясь навстречу, пока тео занят ласками в районе талии. дрожь_напряжение настойчивыми волнами начинает накапливаться внутри неё. их тела настолько прижаты друг к другу, что кловер не уверена, чувствует ли она свое сердцебиение или его. возможно, сейчас их сердца бьются в едином ритме. она так устала от одиночества. нежелательная мысль ежесекундно проникла в растревоженную голову_кто же в этом одиночестве виноват? элоди вздрагивает, а её руки тут же прекращают движение.

к чему вообще всё это? чтобы он смог увидеть ее отчаянную беспомощность в ответ на власть, которую он имел над ней_всё ещё имел? ни хрена элоди кловер янг не могла ему такого позволить. не после всего, что произошло. а потому чужим_непохожим на свой собственный голос элоди шепчет теодору на ухо – не можешь устоять, верно? – жаркое дыхание опаляет мочку чужого уха, прежде чем она кусает её_на грани жестокости – если на самом деле хочешь сделать мне хорошо – почти мурлычет - начни с того, что исчезни из моей жизни. это будет лучший подарок: продолжить существовать без предателя – лав проворно отодвигается подальше к стене и просовывает в освободившееся между ними пространство ногу_ту, что не была сломана. и с силой пихает ей теодора. отстраняя. – все твои слова такие же пустые, как и твоё присутствие здесь. – она держит опешившего на расстоянии вытянутой ноги, упирающейся в его грудь –  у меня нет времени на твои жалкие попытки выбить себе шанс исправиться. не после всего, что ты сделал. – опасный блеск глаз аркури, однако, намекает на то, что своими словами она только плеснула бензина в горящее пламя. но какого чёрта? если между ними двумя  именно элоди оказалась испугана и одна тогда, когда больше всего в нём нуждалась?

он сходит с ума. теодор сходит с ума по ней. и с каждым разом это труднее скрыть. он не может поверить, что целый год спустя она рядом с ним. и она целует его в ответ. трогает его, оставляя ожоги на коже, заставляя её пылать. последний раз они виделись за пару ночей до его побега. воздух был пропитан испытываемыми ими чувствами - любовью, страхом и грустью, но элли была такой нежной, отзываясь на каждое его прикосновение, а он впитывал в себя все. каждый её стон, каждый её вздох, каждое прикосновение. запомнить все. выжечь в своей памяти. они не обсуждали, то, что он скоро уйдет. слишком больно произносить это вслух. притворись. это было понятно и без слов. взгляд полный тоски и горького понимания. тео никогда не скрывал, что хочет убраться отсюда, как только ему предоставиться возможность. это была его цель, как только он узнал страшную правду. это стало его смыслом жизни оказаться на свободе, подальше от этой суки и её правил, её давления и слов. и единственное, что удерживало его в этом доме была элли. внезапная помеха на его пути, которая стала одной из важных констант в его жизни. он тянул до выпускного, обманывая себя тем, что ему нужен аттестат,  игнорируя франческу и бунтуя, но его восемнадцатилетие усложнило это. он ходил по острию ножа, каждый раз влезая в драки в школе из-за элли или ссорясь с сатаной дома. она снова начала свою шарманку о том, чтобы он бросил лякросс, который не помогает ему с его гневом, а попробовал себя в музыке. снова отправился в шоу-бизнес, чтобы принести ей славы. сделал что-то полезное, чем просто махать клюшкой. но теодор поклялся больше никогда не прикасаться к музыке. спасибо отцу, продавший его этому дьяволу. достигнув цифры восемнадцать, теодору теперь грозила тюрьма, а не просто место в детской исправительной колонии, которой пугала франческа каждый раз, когда возвращалась от директора школы. аркури не хотел испытывать судьбу. может он и ненавидел себя, но оказаться в новой клетке он не хотел. ­и посмотри, где ты сейчас?

он уходил тихо, с одним рюкзаком и ключами от машины, оставив короткую записку: «время пришло. ты всегда в моем сердце» и с разбитым на тысячу осколков сердце. потому что он оставил её там, в этом аду. без него. но он не мог там оставаться, больше нет. но тео верил, что она продержится там, ей нравилась роскошь франчески, когда он задыхался там. он верил, что и они продержатся, она не отвернется от него и через год, они будут вместе. когда ей исполнится восемнадцать, она выберет его. хоть кто-то выберет его. эта вера была до того, как он подписал себе новое заключения с еще более строгими правилами, но это было на его условиях. его желанием. и её полного исчезновения из его жизни. её полного игнорирования его сообщений.  вычеркнув его из своей жизни как ненужный элемент.  злясь, в порыве ярости подписывает контракт с «псами», купившись на красивые слова тренера. теряя возможность приехать к ней, проверить её, потребовать ответов. боясь услышать правду. но он падкий человек, слишком слабый, чтобы отказаться от нее. и именно поэтому, увидев сегодня впервые реальную возможность увидеть её, вживую – он воспользовался её, рискуя всем. но он готов к последствиям. она того стоит, даже если не знает этого. аркури ехал на эту конференцию не имея четкого плана, как обычно. сначала, он хотел просто увидеть её. посмотреть на неё, понять что-то же случилось, что она бросила его, даже не потрудившись сказать причину. просто пропала с радаров, перестав отвечать. но как обычно, увидев её, он понял, что не отдает отчет своим действиям.

и вот он здесь, в закрытой комнате с ней наедине. сон наяву.

- ты знаешь, почему я должен был уйти, - отвечает ей аркури, - я злюсь, потому что ты выбрала её, вместо меня! – боль отражается в его яростном крике, как бы он не пытался скрыть это, - все твои слова оказались лживыми.

он прикасается к своей элли. трогает её нежную кожу, ведет руками, крепко сжимая талию, прижимая к себе. ощущая её сердцебиение, а может его? он не может разобрать. плевать. а её ответный поцелуй, получая то самое прикосновение тео переводит дыхания, на секунду прижимаясь к ней, чувствуя что теряет разум. она здесь, перед ним. она в его руках и целует в ответ. черт возьми, он и не подозревал как ему не хватало её прикосновений, как ему было одиноко. подозревал, просто игнорировал.  руки становятся смелее, поднимаясь выше, слегка сжимая эту великолепную грудь, он чувствует свое возбуждение, как оно неприятно впивается в шов джинсов. руки элоди скользят по нему, вызывая дрожь и приятное покалывание. это был их танец, в котором они были потеряны. и конечно, ей нужно это испортить.

стон срывается с его губ, когда её губы оказывается возле его уха, её слова словно белый шум, медленно проникают в его затуманенный мозг и именно это позволяет элоди застать его врасплох и отпихнуть его на расстояние вытянутой ноги.

её слова острые как нож. они разрезают этот момент, а его разум проясняется. и вмиг, возбуждение сменяется на бурю внутри него, заставляя его мысли смутно туманиться от ярости.

- что я сделал? –  его лицо искажено гневом, а глаза сверкают от негодования, - не смей сидеть здесь и перекладывать вину на меня! это ты исчезла! погрузившись в свой «любимый» мир, - он знал, что ей было также тяжело в этом доме как и ему, но она никогда не перечила франческе, беря все то, что дает этот дьявол, а сейчас он не мог мыслить трезво, не тогда, когда она сидела перед ним с распухшими губами от его поцелуев и обвинениями - может быть я мешал тебе, получать все то, что давала тебе франческа и не чувствовать вину? как легко ты забыла меня, - фыркает тео, чувствуя как внутри него яростно пылает, осознавая, что элли обвиняет его за то, в чем она сама виновата. и как быстро нашла ему замену.



- от элоди которую я знал, осталось лишь оболочка. франческа проделала замечательную работу над тобой, - усмехается теодор, крепко берясь за её ногу и дергая ее на себя, подвигая ее к себе и вставая между её ног. его руки оказывается на ее коленах, не давая ей сдвинуться и нависнув над ней - так, что не тебе здесь сидеть и обвинять меня, когда у самой рыльце в пушку.